отмена смертного приговора

В автобусе все занимались своими делами: впереди парочка обнимается, рядом семечки грызут, сзади ругаются... Автобус полон, и только рядом со мной почему-то никого нет, будто меня уже отделили от живых, будто все знают, что я еду домой умирать, что я – уже труп. Для меня действительно все было кончено. Последняя надежда на профессора Тоскина, признанного специалиста, который оперировал и добивался успеха в труднейших случаях, когда другие отказывались от больного, исчезла: профессор тоже оказался бессилен. Это был окончательный приговор...

Полгода я ждала очереди на операцию. И вот 2 марта 1987 года меня положили в 6-ю горбольницу Симферополя. Что я пережила к тому часу – рассказывать больно: из абсолютно здорового, жизнерадостного по натуре человека я превратилась в ходячую тень. Все началось за 8 лет до этого с воспаления легких. Вначале лечилась амбулаторно. По профессии я медсестра, и в больницу ложиться не хотела, думала, что справлюсь с болезнью дома. Но пенициллин, который мне вводили, не помогал, температура не падала, я кашляла, начала задыхаться. Наконец врач сказал: "Все, хватит, ложись в больницу!"

Там, узнав, что я работала процедурной медсестрой и много лет дышала парами всевозможных лекарств, поняли причину. Лабораторные исследования подтвердили опасения: мои пневмококки не могли "взять" никакие антибиотики, потому что бактерии приспособились ко всем препаратам. На мое счастье один из пациентов принимал американский препарат рондомицин. Попросили у него одну капсулу, "накормили" пневмококки, и они погибли...

С большим трудом муж достал рондомицин. Но принимать его я начала по-своему. Чтобы не было астмы, я, по совету соседок по палате, натощак вместе с антибиотиком пила капли – чеснок и мирт на спирту. Через 22 дня все прошло: температура в норме, дышу хорошо, и меня выписали из больницы. Но начались другие проблемы: боли в желудке и потеря аппетита. Это сработали мои капли. Если бы сразу поставили диагноз и посадили на диету, то все бы, наверное, обошлось. Но диагноз определили только через полтора года, в течение которых мне становилось все хуже: опоясывающая боль, тошнота, рвота, есть ничего не могу. Когда в областной больнице имени Семашко в Симферополе меня обследовали, то картина открылась ужасная: поджелудочная железа перевоспалена, печень вспухшая, слизистая желудка поражена... Меня посадили на строжайшую диету: овсяная каша, кисели... Пошли в ход капельницы, уколы. А мне все хуже...

Перестала спать. Ночью приду на кухню, плачу. Сварю кисель, поем, вроде легче, лягу в постель – опять боль. Так я находилась между жизнью и смертью не год и не два. Диета сделала черное дело: у меня перестал работать кишечник. Приходилось искусcтвенно очищать его. Любая еда, даже молоко, причиняла мне боль. В таком состоянии с диагнозами: язва двенадцатиперстной кишки, холецистит, панкреатит, спастический колит, – с медицинской карточкой, напоминавшей пухлый том, я в последней надежде попала к профессору Тоскину. На послезавтра была назначена операция, которую я так ждала.

Перед операцией профессор сам решил осмотреть меня. В рентгенкабинете собрались он, рентгенолог и ординатор – все пожилые, опытные. Я их попросила: "Говорите все, что видите, я медик и хочу все знать без прикрас". И вот они обсуждают "картинку", а я слушаю и понимаю, что положение мое безнадежное. Наконец профессор сказал: "Вы слышите? Не верьте больше никому, что они вас смогут спасти. Ни один профессор, ни один хирург не способен на это. Только Бог вас может спасти!" Так и сказал.

Я заплакала: "Вы выписываете меня умирать..." А он говорит: "Не хочу вас обманывать, это грех. Но может так случиться, что вы будете жить дольше меня". Это удивительно, но так и вышло: он умер в прошлом году...

И вот я в автобусе, возвращаюсь домой. Еду умирать. Сама себя уговариваю: "Лягу в больницу, знакомые медсестры будут колоть мне морфий, я буду спать, потом опять уколят..." Окно в автобусе грязное, мокрое, тучи черные нависли, вот-вот снег пойдет. И тут мне приходит в голову мысль: "Нет, ты не умрешь!" И я начинаю говорить про себя: "Иисус Христос, если Ты есть, то спаси меня. Я не хочу еще умирать, у меня такой хороший муж. А если Тебя выдумали люди, то я умру в этом месяце". И так повторила три раза. Смотрю: туч на небе не стало, и оно – синее-синее. Больше я о смерти не думала. А как приехала, поднялась к себе на 5-й этаж, сбросила сапоги и через комнату – к балкону. Встала на колени: "Господи! Благодарю Тебя, что Ты избавил меня от операции, я бы умерла!.." Это была первая в моей жизни молитва. Никто меня не учил молиться и не заставлял... Так началась моя новая жизнь, жизнь с Богом.

Я помылась, сменила постельное белье, поела и легла. Мне стало так хорошо и легко. Вечером пришел с работы муж и удивился: "Тебе же завтра операцию должны делать. Тебя что, вылечили?" – "Вылечили", – отвечаю.

Со мной работала старшая медсестра Галочка Юхимец. Она верующая была и дала мне Евангелие. Я читала и ужасалась тому, что делала. Ведь сколько раз ходила в церковь, где платила в кассу 10 рублей и с такими же несчастными ждала окончания службы. Потом мы становились в круг, священник читал над нами что-то на старославянском и молился святому Пантелеймону, деве Марии и сорока святым, чтобы они в свою очередь ходатайствовали о нашем исцелении перед Богом. Выходила из церкви – и по дороге домой несколько раз теряла сознание. Но через некоторое время шла опять... А оказалось, что надо обратиться непосредственно к Иисусу Христу, всем сердцем поверить Ему! Так я сделала свой первый шаг веры: в доме молитвы очистила душу покаянием. Как я благодарила Бога!..

Жизнь моя изменилась. Я начала все есть, поправилась на 15 (!) килограммов, сон возвратился, на работу вышла. Правда, кишечник по-прежнему не работал. Полное исцеление Господь отсрочил. Меня ожидали еще годы физических страданий, в течение которых я познавала своего Господа и училась жить по Его заповедям. Теперь я понимаю, что все это было не случайно, вижу, как зависит мое физическое состояние от духовного. Поняла, что второстепенное и что главное.

Как-то мы поссорились с мужем. "Зачем читать Библию по два часа в день, да еще приемник слушать (хотя сам мне антенну наружную к приемнику сделал) и в дом молитвы ходить? Так чокнуться можно..." Ну я разнервничалась, рассердилась: "Сколько ты меня будешь мучить за Библию? Чего тебе не хватает? В доме все прибрано, постирано, пища приготовлена. Какая тебе разница, что я читаю?" Поссорились, и я духовно ослабела. Потом простыла на работе, потом отравилась парниковой клубникой. Положили в инфекционную больницу. Температура – 41°, боли, рвота... Болезнь усугублялась духовным кризисом. Мне было очень плохо, и только пост и молитва пастора поддержали меня. Но болезнь цеплялась за мою духовную немощь и побеждала...

Нам предложили перебраться в деревню. Один человек уехал в Америку и оставил там дом со всем хозяйством. Я очень хотела уехать из города, начала молиться об этом. А там – ни аптеки, ни скорой помощи... И вот все более созревала во мне решимость полностью вверить себя в руки Иисуса. Перед отъездом я раздала все свои лекарства в церкви и сказала в молитве: "Господи, не буду принимать больше эти таблетки, Ты меня Сам вылечишь". И мы отправились в село за 250 километров от нашего города. Когда приехали, я помолилась: "Господь! Вначале Ты войди в дом, а потом уже мы..." С тех пор вот уже четыре года, как я обхожусь без всяких лекарств. И кишечник начал работать – по приезду оказалось, что "приспособление", с помощью которого очищала его, я забыла в городе... А теперь напрочь забыла о болезнях. Но о том, что сотворил со мною Господь, помню, и каждое утро, и каждый вечер благодарю Его за это.

Он не только исцелил меня от болезней тела, но дал мне гораздо больше – новое сердце, полное любви к ближним моим. Раньше я чувствовала, как мне недостает ее: постоянно обижалась на кого-то, все какие-то претензии имела к братьям и сестрам, которые, как мне казалось, в чем-то не следуют Писанию. Я стала молиться: "Господи, Ты дал мне так много, но вот любви, той, которой Ты любил людей, у меня нет. Дай мне новое сердце, Господи!" И это произошло! Уж как сильно обидели нас с мужем родные, а у меня – ни зла, ни обиды на них. Только желание молиться, чтобы Господь помиловал этих людей. Это меня так радует!

Я столько пережила и хочу, чтобы все люди поверили, что жизнь человека зависит только от Господа, не от лекарств, не от врачей – от Господа! И когда меня спрашивают в селе люди, почему я к евангелистам пошла (живут, к сожалению, еще дремучие представления, будто все мои братья и сестры – неграмотные, забитые сектанты), как это могло получиться, я говорю: "Господь допустил мне тяжкие болезни, чтобы я уверовала. А иначе, может быть, я бы и не пришла к Нему. Разве вы не верите, что меня Иисус Христос спас?!"

А вы, дорогие читатели, верите?

Любовь Феофилова
с. Пшеничное Крым
журнал "Вера и Жизнь"